Фашистский режим в Италии (итальянский фашизм). Возникновение фашизма в италии Глава фашистской италии

Для решения задач выхода из экономического кризиса, преодоления разрухи, предотвращения угрозы революции, создания нового социального порядка и в конечном итоге внешней экспансии. Это было характерно для Германии, Италии, Испании, Японии и ряда других стран с профашистскими, авторитарными режимами.

ИТАЛИЯ: ФАШИЗМ И КОРПОРАТИВИЗМ

Среди европейских держав фашистский режим установился раньше всего в Италии. Большинство населения страны было разочаровано условиями послевоенного мира. В 1919-1920 гг. произошли сильные волнения и беспорядки. Как и многие безработные, демобилизованные солдаты (2 млн человек) не находили средств для жизни. Рабочие захватывали фабрики, крестьяне поднимались на восстания против крупных землевладельцев и захватывали землю. Социальное недовольство способствовало распространению национализма.

Законодательная власть в годы войны была ослаблена, парламент собирался редко и фактически передоверил правительству принятие законодательных решений.

Слабостью власти воспользовалась созданная в марте 1919 г. фашистская партия. 30 тысяч фашистских молодчиков совершили «поход на Рим» из Неаполя, намереваясь захватить контроль над муниципалитетом, как это уже имело место в ряде других северных городов. Премьер-министр предложил королю подписать указ о чрезвычайном положении, но король Виктор Эммануил отказался и 29 октября 1922 г. поручил Бенито Муссолини, лидеру парламентской фракции фашистской партии, насчитывавшей всего 35 депутатов, сформировать правительство.

Установление фашистского тоталитарного режима.

Первое правительство, возглавленное Б. Муссолини, было коалиционным и наполовину состояло из членов фашистской партии. В него вошли также представители Народной партии и либеральных группировок. Но фактически власть оказалась в руках Муссолини и его организации.

На выборах 1924 г. партия Муссолини получила большинство голосов. Используя аппарат государственной власти и военизированные отряды, фашисты начали прямой террор против своих политических противников. Был злодейски убит лидер социалистов Маттеотти.

В 1926 г. были распущены все политические партии, ограничены или ликвидированы гражданские и политические свободы. Права и свободы истолковывались как полная преданность режиму и дуче (вождю).

Государственный аппарат был слит с фашистской партией. В 1926 г. был учрежден Специальный трибунал для защиты государства, создан Трудовой суд для рассмотрения конфликтов между рабочими и предпринимателями, расширен корпус полиции. На островах Липари появились концентрационные лагеря, которые, впрочем, по размерам и методам расправы не следует сравнивать с нацистскими лагерями смерти в Германии. Вместе с тем Муссолини повел решительную борьбу с мафией.

Бенито Муссолини (1883-1945)

Систематического образования не получил. Был рабочим во Франции, в Швейцарии, Австрии. Отовсюду изгонялся за социалистическую агитацию. После возвращения на родину в 1912 г. стал редактором ежедневной социалистической газеты «Аванти». Выступал за участие в войне на стороне Антанты, за что и был исключен из социалистической партии. В январе 1915 г. для развертывания кампании за участие в войне Муссолини организовал «Союз за революционное действие», используя для названия слово «фа-ши», применявшееся социалистами Сицилии еще в конце XIX в. Сам Муссолини считал 1915 год годом основания фашистского движения. В последующем низовые партийные ячейки стали называться «фаши ди комбатименто» (боевые союзы).

Таким образом, в 1924-1926 гг. при бесправной монархии сформировалась своеобразная тоталитарная диктатура фашистской партии во главе с Б. Муссолини.

В католической Италии для Муссолини важным было урегулировать отношения с Ватиканом. Подписанные в 1929 г. между папой Пием XI и Муссолини Латеранские соглашения определяли роль католической церкви в итальянском государстве. Согласно соглашениям был предусмотрен государственный суверенитет города Ватикан.

Особенности фашизма. Фашизм исключительно государственная идеология, главный принцип которой можно сформулировать так: «Все для государства и ничего вне государства». Индивидуум может пользоваться только такой свободой, которая предоставляется государством.

В одном из главных документов итальянского фашизма говорится: «Для фашизма человек - это индивид, единый с нацией, Отечеством... Фашизм признает индивида, поскольку он совпадает с государством, представляющим универсальное сознание и волю человека в его историческом существовании.

23 марта 1919 года Муссолини основал движение, которому спустя два года предстояло стать фашистской партией. Слово «фашист» к тому времени уже использовалось несколькими группами, но через свою газету ему постепенно ужалось установить на него исключительное право. 23 марта в зале на Пьяцца Сан Сеполькро, предоставленном миланскими бизнесменами, состоялся митинг. Все присутствовавшие на нем впоследствии стали называться «сансеполькристами». По словам Муссолини, там было всего около пятидесяти человек. Но в последующие годы, когда титул «сансеполькриста» автоматически стал обозначать человека с более высокой зарплатой, в этот список умудрились втиснуться сотни людей, не имевших к тем событиям ни малейшего отношения.

Муссолини надеялся на более внушительное собрание, чтобы положить начало движению, которое, как он надеялся, поставит своей целью вытеснить парламентарный режим. Но этот митинг лишь вскользь был отмечен национальной прессой, да и в самом деле, трудно было отнестись серьезно к разношерстному сборищу футуристов, анархистов, коммунистов, синдикалистов, республиканцев, католиков, националистов и либералов всех мастей. Лишь немногие из присутствовавших имели какое-то представление о том, каковы цели этого движения. «Пополо д"Италия» предсказывала, что программа будет принята единодушно, но, явившись в Сан-Сеполькро, Муссолини заявил, что у него нет никакой программы. Страстно желая организовать общее движение, он в то же время хотел оставить открытыми пути для альтернативного развития. Однако между мартом и июнем постепенно выявились некоторые политические контуры, которые наводили на мысль, что футуристы, окружавшие Маринетти, составляли преобладающее большинство в миланском «фашио».

Выдвинутые миланской группой идеи имели весьма отдаленное отношение к политической философии Муссолини. Эти ранние фашисты были решительными антиклерикалами и требовали конфискации церковной собственности; они также склонялись к отмене монархии; выступали против любого вида диктатуры или деспотической власти и требовали независимости суда. «Мы, кроме всего прочего, сторонники доктрины свободы воли, – писал Муссолини, – для всех, даже для наших врагов». Он говорил, что сделает все возможное, чтобы предотвратить установление цензуры и сохранить свободу мысли и слова, потому что это и есть «высшее выражение человеческой цивилизации».

Доктрина свободной воли, по мнению Муссолини, была чертой, отличавшей фашизм от социализма, хотя в остальном первая фашистская программа намечала почти такое же радикальное изменение общества, как и то, что предлагали социалисты. Она призывала отдать «крестьянам – землю, рабочим – представительство в управлении промышленностью», установить прогрессивный налог на капитал, провести экспроприацию земли и фабрик, повысить налоги на наследование и конфисковать чрезмерные доходы, полученные от войны. К тому же она провозглашала национализацию военной промышленности, фиксированную законом минимальную зарплату, ликвидацию сената, право голоса для женщин и обширную децентрализацию управления. Как только Муссолини понял, что надежда на завоевание власти лежит в совершенно иной области, эти пункты были потихоньку отброшены.

Если футуристы в основном сыграли свою роль при формировании первоначальной фашистской программы, то первый успех активных действий был делом рук «ардити» – распущенной организации бывших военнослужащих, определявшей лицо фашистского движения на протяжении нескольких месяцев. Их бандитская деятельность была очень похожа на действия «Добровольческих корпусов» в послевоенной Германии, а их достижения дали Муссолини бесценный урок. Он понял, что группы вооруженных людей могут оказаться весьма полезны для устрашения оппозиции.

15 апреля 1919 года на редакцию и печатные цеха социалистической газеты «Аванти!» было совершено нападение, причем погибло линотипное оборудование и списки подписчиков. Руководили этим нападением лидер футуристов Маринетти и лидер «ардити» Ферручо Векки. Сам Муссолини предпочел держаться в стороне, рассудив, что у него маловато сил для уличного боя, но зато оказался скор на оправдание того, что случилось, и представил это нападение в Милане, как первый существенный шаг фашистской революции. Он сделал особый акцент на том, что полиция практически не стала вмешиваться, а социалисты, несмотря на все их разговоры о революции, оказались по существу пацифистами, которых легко смогла подмять ничтожная группка людей, готовых убивать и быть убитыми. Муссолини тут же взялся вербовать личную армию из нескольких сотен «ардити». Офисы «Пополо д"Италия» заполнило краденое военное снаряжение, которое приберегали на случай контратаки других «ардити», примкнувших к социалистам.

Когда в июне 1919 года Франческе Нитти стал премьер-министром, фашисты заявили о своей оппозиции по отношению к нему. Нитти не хотел войны в 1914–1918 годах, он был представителем парламентской системы, которую они намеревались заменить. Для них парламент был пошлым жульничеством. Так как ни одна партия, входящая в парламент, не составляла большинства, то правящие кабинеты имели тенденцию превратиться в союзы фракций, из которых каждая старалась вредить всем остальным. Муссолини убеждал, что необходимы новые конституционные формы – например, небольшие, чисто технические законодательные органы, которые ведали бы разными аспектами жизни нации. И хотя он уже с прежней страстью не стремился к насильственной революции, он все еще поговаривал о возможной «кровавой бане». Все лето с его именем связывались слухи а предстоящем государственном перевороте.

В области иностранной политики Муссолини поддерживал популярный мотив отстаивания прав Италии на господство в Адриатическом море. Он отрекся от своих прежних взглядов и теперь доказывал, что все побережье Далматии должно стать итальянским, утверждая, что такое естественное требование даже не нуждается в представлении его на парижскую мирную конференцию. Новое югославское королевство он считал нелепостью; «так называемые югославы» должны быть разделены на небольшие государства хорватов, сербов и словенцев, чтобы облегчить проникновение Италии на Балканы. Он известил общественность, что его фашисты готовы начать пиратскую экспедицию для захвата Фиуме: захват этого порта был бы прекрасным примером сопротивления «англо-саксонской тирании», которую навязывали Европе в Париже. Это был бы благородный акт национального самоутверждения и вызов правительству Нитти и парламенту.

Однако Фиуме при поддержке мятежных элементов итальянской армии захватил отнюдь не Муссолини, а поэт Габриэле Д"Аннунцио. Муссолини уже раньше говорил с Д"Аннунцио о возможности такого нападения, но его непосредственной реакцией на эту новость был страх оказаться or-тесненным на задний план более яркой и дерзкой личностью. Тем не менее, так как событие уже произошло и ни итальянское, ни какое-либо другое правительство не вмешалось, чтобы его предотвратить, Муссолини, благодаря своей политической интуиции, счел необходимым поддержать Д"Аннунцио. Теперь ему было необходимо быстро сделать какой-нибудь очередной шаг, чтобы уравновесить пошатнувшуюся популярность. Но в то же время Муссолини не желал и рисковать. Д"Аннунцио написал ему письмо, называя трусом за то, что тот не явился лично сражаться в Фиуме. Но при публикации письма в «Пополо д"Италия» эти оскорбительные слова исчезли. Для Муссолини было важно, чтобы у читателей не возникло даже мысли о том, что Д"Аннунцио более революционен и отважен, чем он сам.

Габриэле д"Аннунцио

«Марш на Рим», с помощью которого фашисты пришли к власти в 1922 году, был разработан по образцу нападения на Фиуме в 1919 году. Д"Аннунцио заявлял, что именно он первым задумал использовать Фиуме как базу для такого марша. Его предложение было поддержано футуристами и некоторыми националистами, отдельными социалистами и анархистами.

В печати Муссолини касался этой деликатной темы очень осторожно. Несмотря на свои тщательно скрываемые колебания, Муссолини считал, что именно он должен руководить революцией. Он был уверен (возможно, справедливо), что Д"Аннунцио наверняка испортит все дело. В личных письмах обрисовал план по захвату различных итальянских городов и провозглашению Д"Аннунцио почетным президентом итальянской республики. Публично указывал на возможность восстания, которое получит поддержку от вооруженных сил страны. Но в кулуарах советовал Д"Аннунцио не рисковать и лучше положиться на парламентские выборы, намеченные на ноябрь. Эти выборы покажут полное поражение правительства и дадут революции более надежный шанс. Тем временем некоторая часть денег, собранных газетой «Пополо д"Италия» для фиумской кампании (большая часть которых пришла из Соединенных Штатов), была оставлена Муссолини для использования в его собственной предвыборной кампании.

Выборы в ноябре 1919 года проходили по новым правилам пропорционального представительства при отсутствии одномандатных избирательных округов. Муссолини считал эти новые правила очень выгодными, так как они наверняка вызовут еще большие трудности при создании эффективно действующего правительства из-за будущей мешанины маленьких партий в парламенте. Однако фашисты подошли к выборам в некотором беспорядке. Каждая локальная группа приняла свою собственную предвыборную программу, причем иные резко перешли при этом на сторону правых. Сам Муссолини в Милане решительно примкнул к левой антиклерикальной программе, снова требуя высокого обложения капиталов, повышения налогов на наследство и созыва конституционной ассамблеи для того, чтобы покончить с монархией. Он предлагал также союз с социалистами и другими левыми партиями, но они соглашались на это при условии, если сам он не будет баллотироваться, так как считали, что его имя может оттолкнуть избирателей. Правильность их анализа подтвердилась: невзирая на всю уверенность в успехе, Муссолини позорно провалился. В родной деревне Муссолини Предаппио вообще не оказалось ни одного сторонника фашизма. По всей стране ни один фашистский кандидат не попал в парламент – их первый депутат был избран годом позже и при совсем других обстоятельствах.

Муссолини собирал на своих митингах банды оплачиваемых и одетых в форму бойцов, хвастаясь, что предпочитает применять против оппонентов бомбы и ружья вместо избирательных бюллетеней.

Незаконное ношение оружия привело к тому, что после выборов полиция арестовала его вместе с Векки, Маринетти и сотней других фашистов. На следующий день по приказу правительства он был освобожден. Это был зловещий сигнал: он показывал, что государственные деятели, как и в случае с Д"Аннунцио, умышленно потворствовали беззаконию. Их поразительное нежелание преследовать нелегальную фашистскую деятельность в течение последующих лет явилось основным фактором, приведшим Муссолини к власти. Раздосадованная поражением группа фашистов (включавшая мелкого уголовника Альбино Вольпи, который был особенно близок с Муссолини и которого впоследствии использовали в предательском убийстве социалистического лидера Маттеотти) бросила бомбу в процессию по случаю какого-то праздника, проводимого социалистами. Кроме того, несколько маленьких бомб, завернутых в пакеты, были посланы кардиналу, архиепископу Милана и мэру-социалисту. Арнольдо Муссолини, давая объяснения по поводу этих актов насилия, сказал, что в глубине характера его брата всегда билась прискорбная жилка рецидивиста.

Результатом катастрофы фашистов на выборах был отход от них многих членов. В конце 1919 года, согласно подсчету, у этого движения по всей Италии осталось менее 4000 преданных сторонников. Казалось, что и их лидеру пришел конец. Так как его газета оказалась в долгах, а семья – без денег, Бенито решил опять эмигрировать. Он жаловался, что устал от журналистики, и в качестве альтернативы планировал написать несколько книг – намеренно пошлых книг об убийствах, венерических болезнях, безумии и кровосмешении. Но уже через несколько дней Муссолини обрел обычную самоуверенность и выказал настоящий талант, выискивая и находя положительные моменты в самых безнадежных ситуациях. К счастью для него, новый парламент действительно оказался еще более неуправляемым, чем прежний. Из 500 депутатов 300 были новичками, избранными от большого числа маленьких группировок, так что в любой комбинации они вряд ли могли составить эффективную правительственную коалицию. Депутаты от социалистов представляли самую большую группу, и это тоже оказалось благоприятным фактором, так как встревожило консерваторов, побудив некоторых из них обратиться за поддержкой к фашистским сквадрам. Поскольку Муссолини не удалось убедить избирателей поддержать его на свободных выборах, то он решил использовать грубую силу, как это с успехом сделал Д"Аннунцио; фашисты провалились как левое движение, но союз с правыми, возможно, оказался бы более удачным.

У Муссолини было ценное подспорье в виде «Пополо д"Италия», которое, подобно газете Гитлера «Фелькишер Беобахтер», могло содействовать мобилизации преданных ему последователей. В последующие годы он всегда беспокоился о том, чтобы не дать другим подобную возможность контакта с массовой аудиторией. Неожиданная удача пришла к Муссолини также в виде нового источника финансирования – «денежных мешков», которые поняли, что газета, влияющая на политический курс, вполне стоит поддержки. В этот период некоторые основные помощники Муссолини отказались от своих должностей; их возмущало, что Муссолини продолжал нанимать головорезов в целях устрашения, а также то, что газета без их ведома принимала все более консервативный курс.

Как издатель Муссолини привык сосредотачивать внимание на собственных передовицах, которые писал на ходу за двадцать минут, не редактируя. Остальные страницы газеты его мало занимали, и сотрудники обычно оставались в недоумении относительно общей политической линии, пока не прочитывали передовицу, часто непосредственно перед выходом номера. Иногда Муссолини даже не узнавал своих сотрудников, хотя некоторые работали у него уже по нескольку месяцев. Так как оклады были очень низкие, то оседали здесь самые бесталанные журналисты. Только его личное участие придавало газете ее агрессивный политический облик. Муссолини разработал очень эффектный стиль, энергичный и язвительный, способный прикрыть слабость любого аргумента. Стиль, который он рекомендовал, должен быть всегда «волнующим» и «взрывным». Он гордился своей способностью писать на любую тему в простой, но всегда убедительной манере. Аргументами он не пользовался, целью было сбить читателя с ног, а не обеспечить его материалом для размышлений.

1920

Выборы показали, что преобладание в стране было у левых, и Муссолини, учитывая этот факт, еще в 1920 году называл себя социалистом, хотя и инакомыслящим. Он продолжал кампанию за национализацию земли, участие рабочих в управлении фабриками и частичную экспроприацию капитала. Но при этом заботился о том, чтобы создать путаницу в мыслях, подчеркивая, что внутри его движения есть место для всех политических убеждений и даже для тех, кто не имел их вообще. Фашизм, в зависимости от обстоятельств, мог быть либо «реакционным», либо «революционным» и мог принять как необходимость и классовую войну и классовое сотрудничество. Некоторые наблюдатели при этом вспоминали о волшебном зеркале, в котором каждый мог увидеть исполнение своих желаний.

Контролировать такое разношерстное сборище людей и идей было нелегкой задачей. В некоторых областях люди из местных «фашио» мало знали о Муссолини и предпочитали следовать за своими собственными лидерами. Таких местных лидеров называли «рас» – модным словечком, обозначавшим полунезависимых вождей Абиссинии. Некоторые из них были не только независимыми, но и достаточно сильными, с собственными одетыми в униформу телохранителями из сквадристов или членов фашистских команд, нанятых для усиления местных органов правопорядка и иногда используемых для междоусобной борьбы за территорию. Один «рас» мог быть политически «левым», а его сосед – «правым»; один – республиканцем, а другой – монархистом; одни были антиклерикалами, другие – оппозиционерами; одни недалеко ушли от мафиози, другие были идеалистами, искренне желавшими обновить политическую жизнь страны. Великим искусством Муссолини было сохранять такую разношерстную коалицию вместе и в итоге убедить всех ее членов в том, что он один может привести в действие систему рычагов для введения фашизма в национальном масштабе. Он понимал, что центр тяжести этого движения постепенно перемещается вправо, желание Муссолини получить читателей и солидную финансовую базу вынуждало его опираться на правых. Поэтому в 1920 году он отошел от своего прежнего антиклерикализма и даже начал допускать, что получил бы больше преимуществ, если бы назвался реакционером и империалистом.

Согласно выдуманному впоследствии мифу, Муссолини спас Италию не только от германского милитаризма в 1915 году, но также и от большевистской революции в 1920–1922 гг. Оба эти утверждения ложны. В своих письмах того времени он сам признавал, что опасность большевизма в Италии была не большей, чем в Англии, Франции или любой другой стране, хотя стачки и инфляция были там такой же серьезной проблемой, как и повсюду. Он прекрасно знал, что итальянским социалистам не хватает человека, способного сформулировать их собственный тип революции. Таким лидером мог бы быть – наподобие Ленина и Троцкого – сам Муссолини.

Ленин был политическим современником будущего диктатора, которым он втайне более всего восхищался. Муссолини тщательно изучал русскую революцию, чтобы извлечь из нее уроки для себя. Ленин казался ему «самим отрицанием социализма», потому что он создал не диктатуру пролетариата или социалистической партии, а орган нескольких интеллигентов, которым открылся секрет завоевания власти. По правде говоря, Муссолини просто завидовал Ленину. Он подвергал критике отсутствие в России свободы слова, запрет стачек и оппозиционных газет, но больше всего порицал жестокость, царящую в России. Заявляя, что потрясен этой, как он называл, тиранией, гораздо более жестокой, чем та, которая была при царях, Муссолини все-таки был готов учиться на примерах успехов и неудач Ленина. В то же время он тщательно распространял легенду о коммунистической опасности в Италии.

В сентябре 1920 года рабочие захватили ряд заводов в Северной Италии. Впоследствии Муссолини представил этот захват симптомом и символом надвигающейся на Италию лавины коммунистического варварства. Но в то время его отношение к рабочим не было враждебным. Он даже организовал тайную встречу с их представителями и прикинулся перед ними человеком, который готов повести их к победе. Несомненно, он выжидал, чтобы посмотреть, последуют ли они за ним. Но очень скоро это движение выдохлось – еще одно свидетельство, что итальянские профсоюзные деятели и социалисты никогда не смогли бы завладеть аппаратом государственного управления. Бумажные революционеры оказывались беззащитными, как только против них выступали вооруженные фашистские отряды.

К осени 1920 года умелая поддержка, оказанная Муссолини нападению Д"Аннунцио на Фиуме, обеспечила ему последователей среди тех, кто хотел более сильного итальянского присутствия на Балканах. В Триесте, приграничном городе где итальянцы соседствовали со славянами, одна из фашистских групп доказала, что можно найти поддержку среди местных энтузиастов, избивая на улицах словенцев. Myccoлини с наслаждением подстрекал их к дальнейшим кровопролитиям и актам вандализма. Во время короткого визита в Триест его окружала толпа энтузиастов и солдат в форме. Их аплодисменты были первым настоящим успехом Муссолини у широкой публики.

Далее к югу, на Адриатике, Муссолини нашел другой объект для подъема патриотических чувств. Когда либерально настроенный пацифист Джолитти, опять ставший премьер-министром, отозвал итальянские войска из Албании, где они находились с 1914 года, Муссолини в своем обычном риторическом стиле назвал это ударом по престижу Италии, худшим, чем Капоретто. Это была «омерзительная демонстрация национальной трусости», особенно потому, что она могла внушить югославам мысль о слабости Италии и ее неспособности в данный момент вести войну. Людей, ответственных за это, следовало расстрелять. Италии, наоборот, необходимо было иметь в руках «увесистую дубинку» против «славяно-варваров», чтобы открыть себе путь на Ближний Восток. Муссолини мечтал о том времени, когда Италия будет господствовать на всем Средиземноморье и «ось» европейской власти повернется от Лондона и Парижа к Риму – естественному центру, лежащему между западом и востоком.

Премьер Италии Джованни Джолитти

Отказ Джолитти пустить в ход «увесистую дубинку» в Албании и Далматии стал поводом, чтобы поднять демобилизованных офицеров, оказавшихся без работы. Муссолини опять связывается с Д"Аннунцио относительно возможности начать поход на Рим, чтобы сбросить бесхребетное правительство. Они могли бы получить поддержку консерваторов и Ватикана, а также студентов, школьников и молодых безработных; могли также подкупить небольшие части вооруженных сил, чтобы поднять мятеж. Однако Муссолини опасался, что Франция и Британия попытаются остановить любую революцию, которая будет угрожать существующему равновесию сил на Средиземном море. В этом случае он собирался обратиться за помощью к недавно потерпевшим поражение немцам, которые будут только рады восстановить свое положение. Расчет Муссолини опирался на то, что старый режим в Италии уже изжил себя и хорошо подготовленный толчок может устранить его в один момент. Не считая Джолитти, который был слишком стар, в стране не было ни одного парламентского лидера, обладавшего достаточной политической сноровкой и силой характера, чтобы настаивать на решительном сопротивлении восстанию.

1921

В январе 1921 года социалистическая партия была численно ослаблена отходом ее крайне левого крыла в новообразованную коммунистическую партию. Это создавало угрозу фашизму, так как оставшиеся социалисты – а они все еще представляли наиболее многочисленную группу в парламенте – придерживались по большей части умеренных взглядов, и их можно было уговорить присоединиться к коалиции Джолитти. Такой альянс между либералами и социалистами обеспечил бы парламентское большинство, что сделало бы возможным создание действенного правительства. Чтобы воспрепятствовать этому, Муссолини стал доказывать Джолитти, что фашисты готовы стать для него альтернативными политическими союзниками, и это предложение было принято. Правительство могло легко раздавить необузданные фашистские толпы таким же образом, как оно в декабре 1920 года расправилось с Д"Аннунцио за его бунт в Фиуме, но Джолитти неправильно истолковал ситуацию. Он намеревался приручить фашистов, введя их в свою коалицию и используя на общих выборах в мае 1921 года для ослабления некоторых других оппозиционных партий. Но этим Джолитти только доказал, что обладал куда меньшей, чем у них, сноровкой.

Когда Муссолини согласился присоединиться к либералам и националистам в общей избирательной коалиции, он разочаровал многих своих последователей. Еще хуже было то, что, выступая в привычной роли экстремиста, он заявил, что представляет крайне правое крыло консервативной группы. Муссолини доказывал, что для фашистов было бы огромным тактическим преимуществом выступать на выборах с полицейской властью и стоящей за ней префектурой. Перекинувшись к крайне правым, он продолжал требовать от англичан, чтобы они выметались со Средиземного моря, и заявлял, что только итальянцы, гордые представители арийской расы, имеют право считать его «нашим морем». Вся фашистская иностранная политика, повторял он, заключена в словах «империализм» и «национальная экспансия».

Выборы проходили в условиях невероятно ожесточенных схваток: не менее ста человек были убиты. Атмосфера официально допущенного разгула существенно повлияла на результаты – некоторые области Италии оказались, по существу, под фашистским контролем, социалисты даже не смогли провести там предвыборные собрания.

Полиция предоставляла фашистским отрядам грузовики; некоторые армейские части снабжали их оружием; члены городских магистратов старались выносить решения при судебных разбирательствах в их пользу и, таким образом, гарантировали их безнаказанность. Джолитти сказал, что сожалеет о том размахе, который приняла бессмысленная жестокость, но предпринял лишь вялые попытки прекратить ее, а его фашистские союзники чувствовали себя достаточно сильными, чтобы угрожать расправой любой партии, которая осмелится оказать им сопротивление. В результате всего этого Муссолини, который в 1919 году не получил ни одного мандата и набрал очень мало голосов, в 1921 году смог обеспечить себе 35 мест в парламенте – приблизительно семь процентов от их общего числа. Он надеялся на большее и был очень разочарован, что 122 социалиста все еще составляли самую многочисленную группу депутатов. За ними следовала католическая партия «пополяри» из 107 членов. И все же Джолитти и либералы, оказав Муссолини помощь на выборах, обеспечили ему еще большее влияние, респектабельность и бесценную парламентскую неприкосновенность. Судебное дело против него, сформулированное как «намерение свергнуть правительство насильственным путем», осталось без последствий, так как теперь он был защищен от преследования законом о депутатском иммунитете.

Либералы поняли свою ошибку слишком поздно. Несмотря на то что имя Муссолини было включено в список поддерживаемых правительством кандидатов, он внезапно заявил, что как только парламент соберется, будет голосовать вместе с оппозицией. Он взял все, что хотел, от своего избирательного альянса с либералами, и как только понял, что Джолитти не имеет достаточной поддержки, чтобы сформировать новое правительство, предпочел предоставить себя в распоряжение других.

Едва новый парламент собрался на сессию, как фашистские депутаты, под личным руководством Муссолини, совершили физическое нападение на представителя коммунистов Мизиано и вышвырнули его из здания под тем предлогом, что во время войны он был дезертиром. В палате они стали размахивать револьверами и грозить такой же расправой другим социалистам. Удивительно, но правительство не предприняло против этого никаких действий. Различные либеральные фракции, окружавшие Нитти, Джолитти, Саландру и Орландо, по-прежнему были больше заняты междоусобными ссорами и не заинтересованы в том, чтобы без пользы для себя обижать фашистов.

Однако когда Муссолини попытался заставить других фашистских депутатов бойкотировать речь короля, он просчитался. Он хотел, чтобы фашисты приняли его программу без обсуждения; когда они отказывались, он им тоже стал угрожать физической расправой. Но в отличие от других депутатов, их нельзя было запугать. Это его поражение позволило некоторым наблюдателям понять, что Муссолини явно не хватает тонкости, которой обладают опытные парламентские лидеры.

Но он быстро научился изворотливости, которой требует политика оппортунизма. Одним из неоценимых уроков для него как журналиста было то, что общественность можно легко ввести в заблуждение и что издатель может менять свои взгляды, ничуть не отпугивая этим читателей, и даже делать это совершенно для них незаметно. Например, за несколько месяцев до того он поносил христианство, называя его «отвратительным» и призывая Папу покинуть Рим, но как только понял, что союз с Церковью обеспечит ему кое-какие преимущества, мгновенно изменил тактику. Он начал советовать правительству субсидировать церкви и религиозные школы, надеясь, что в ответ Ватикан, который уже проклял либерализм и социализм, откажет в поддержке католическим «пополяри» за их слишком левые взгляды. Это ослабило бы его оппонентов и помогло дальше подрывать деятельность парламента.

В июле Муссолини сделал очередной радикальный шаг в политике, неожиданно предложив создать коалицию между фашистами, социалистами и «пополяри». Этот знаменательный поворот на 180 градусов был хорошо спланированной и рассчитанной исподтишка заявкой на власть. По крайней мере он надеялся, что консерваторы испугаются и откупятся от него. Возможно, это делалось, чтобы отвлечь внимание людей от события, случившегося несколькими днями раньше. В небольшом городке Сарцане двенадцать полицейских открыли огонь, обратив в бегство огромное сборище разбушевавшихся фашистов. Это доказывало, что при желании власти легко могут прекратить наводящие ужас эксцессы «сквадризма», которые в тот период каждый выходной вспыхивали по всей стране.

Дино Гранди, один из основоположников итальянского фашизма (1925)
Фото из Федерального архива Германии

Самому Муссолини, представителю «городского фашизма» в Милане, не мог нравиться более жестокий «аграрный фашизм», поддерживаемый богатыми землевладельцами Эмилии и долины По. Он боялся «аграрных фашистов» как соперников в борьбе за лидерство в движении. После катастрофы в Сарцане продолжение жестоких вылазок сквадристов могло привести к еще более крутым мерам со стороны полиции. Поэтому в начале августа Муссолини бросил вызов этим потенциальным соперникам, подписав формальный пакт о примирении с социалистами и взяв на себя обязательство положить конец бандитским набегам. Три руководящих провинциальных босса – Дино Гранди, Итало Бальбо и Роберто Фаринацци – отказались принять слишком уж неожиданное соглашение с врагом, так как они справедливо опасались, что конец «сквадризма» будет означать конец их неограниченной власти на местах. Попытка неподчинения подтолкнула Муссолини на ответное заявление, что фашизм – его детище: оно должно ему повиноваться или он его уничтожит. Он писал, что «аграрный фашизм» представляет «частные интересы» самых грязных и презренных классов. Муссолини переоценил собственные силы и спустя несколько дней, опять оказавшись в меньшинстве, сложил с себя обязанности дуче – вождя или лидера фашизма, заявив, что ему никогда особенно не нравился этот титул.

Заявление об отставке явилось признанием того, что его соглашение с социалистами было тактической ошибкой. Но Муссолини вновь смог быстро отступить от своих позиций. Как он заявлял в частных беседах, фашизм был не системой веры, а путем к политической власти. О перемене его курса общественность узнала в ноябре, во время третьего национального конгресса фашистов в Риме. В течение первых двух дней конгресса казалось, что «городские фашисты» были в меньшинстве, благодаря чему основные аплодисменты достались Гранди, но потом Муссолини одержал победу, признав свою ошибку относительно союза с социалистами и убедив фашистские колонны в том, что он – единственный человек, который может привести их к победе. Конгресс, полностью одобрив антисоциалистическую и пропредпринимательскую политику, согласился также с заявлением Муссолини, что движение должно стать дисциплинированной партией, такой, как миланская организация.

Пока шел этот конгресс, тысячи вооруженных фашистов устраивали в Риме беспорядки, не встречавшие со стороны правящих кругов никакого противодействия. Муссолини даже намекнули, что этот момент можно было бы использовать, чтобы с помощью вооруженных сквадристов силой захватить власть. Но он решил, что это слишком рискованно. Нужно выждать еще год.

Оглядываясь назад, в 1921 год, Муссолини признавал, что наиболее прочным и многообещающим достижением его движения была организация полувоенных фашистских отрядов. Наиболее реальная надежда возлагалась на крайнюю нерешительность полиции. Если партию разделяли политические взгляды и борьба личностей, то ее объединяла тактика насилия, которая показала себя как мощное вспомогательное средство вербовки. Жестокость всегда привлекала молодежь: например, студенты получали особое удовольствие от «актов правосудия», выражавшихся в накачивании их жертв касторовым маслом. В сентябре группа фашиствующих студентов убила депутата-социалиста от Бари Ди Вагно. Во время «марша сквадр Бальбо на Равенну» молодые фашисты стали носить черные рубашки военного образца как обязательную боевую форму. От Д"Аннунцио в Фиуме они переняли приветствие поднятием руки и песню Сальваторе Готта «Джиовинецца».

В ноябре все местные фашистские группы по приказу Муссолини были объединены в его личную армию. К концу 1921 года он заявлял, как всегда сильно преувеличивая, что под его командой находится 400 000 вооруженных и дисциплинированных бойцов.

1922

После полудюжины недолговечных правительств, следовавших одно за другим после окончания войны, в феврале 1922 года премьер-министром страны стал Луиджи Факта, последний либеральный премьер перед приходом к власти Муссолини. Факта, незначительный политик, избранный исключительно потому, что другие либеральные лидеры слишком завидовали друг другу, видел свою задачу в той, чтобы формировать сильный союз против антидемократических сил, как левых, так и правых. Его назначение особенно устраивало фашистов именно потому, что демонстрировало бессилие парламентарного режима, который не мог сформировать стабильного правительства для защиты закона и порядка. Несколько дней спустя фашисты проверили новое правительство путем еще одного провокационного восстания в Фиуме, где под дулом пистолета были отправлены в отставку городские власти и назначено новое управление.

Так как этот эксперимент оказался успешным, Муссолини приказал начать атаку на другие стратегические города Италии. Бальбо, который, как и Гранди, присоединился к фашистскому движению в последний момент, оказался как раз тем человеком, которого можно было использовать для терроризирования правительственных чиновников на местах. Муссолини и другие фашисты восхищались Бальбо – циничным, отважным, честолюбивым и безжалостным наемным убийцей, который, не обладая богатым воображением, не брезговал никакими средствами при совершении политических акций. Этот 25-летний партийный лидер повел свои вооруженные колонны через провинциальные центры Феррару и Равенну, оставляя за собой следы разрушения и смерти. Так как его основными целями были социалистическая администрация и собственность профсоюзов, то некоторые общественные деятели активно способствовали этому чудовищному попранию закона. Бальбо снабдили огромными денежными суммами для приобретения взрывчатки и пулеметов.

Итало Бальбо, один из основоположников итальянского фашизма (1929)

В начале августа социалисты сделали слабый жест, призвав к общей стачке в качестве протеста против попрания законности и порядка. Но и это оказалось на руку Муссолини. Фашисты сразу же сконцентрировались на провале забастовки, таким образом повысив свою значимость для консерваторов. Неожиданно Муссолини из ярого врага закона превратился в его защитника. Прикрываясь демагогическими лозунгами, он получил возможность разгромить типографии социалистических газет.

Почти ничего не говоря своим коллегам, Муссолини продолжал вести двойную игру, демонстрируя готовность искать власть внутри парламентской системы, но также намекая, что готов и к насильственному перевороту, ибо кабинет никогда не согласится на действия, необходимые, чтобы его предотвратить. Социалисты были неспособны воодушевить своих многочисленных последователей противостоять угрозе. Особенной удачей для Муссолини было то, что его оппоненты не принимали его всерьез: одни видели в нем лишь журналиста, шарлатана, которого можно проигнорировать, другие – фигуру, которую следует использовать в своих интересах.

Весь сентябрь и часть октября Муссолини подогревал надежду на то, что фашисты, если они будут приняты в правительственную коалицию, не только заставят парламент работать, но оттеснят республиканцев, снизят налоги и сбалансируют бюджет, обеспечат присоединение Далматии, превратив Италию в основную силу на Средиземном море. С другой стороны, он позволил своим фашистским бандам начать атаку на города Больцано и Триест, бросив прямой вызов правительству. Когда, вопреки его ожиданиям, атака удалась, Муссолини понял, что кабинет так разобщен, что он может еще усилить давление, ничем особенно не рискуя.

Для многих людей в Италии это было время депрессии, безнадежности и страха, подобное тому, что последовало после поражения при Капоретто. Многие боялись речей социалистов не меньше, чем революции, и были готовы смотреть на Муссолини с надеждой. Они были напуганы отсутствием общественного порядка. Железнодорожное и почтовое ведомства подвергались разгрому, возрастало число ограблений и убийств. Назревала гражданская война.

Многое играло на руку Муссолини, но и его собственная политическая гибкость и чувство времени тоже были на высоте. Временами казалось, что у него нет определенного плана, но на самом деле он все держал под контролем. Вероятно, он все еще продолжал надеяться на парламентскую победу легальными методами, хотя одновременно вел усиленную подготовку к вооруженному захвату власти.

Параллельно Муссолини разрабатывал тактику борьбы с возможными противниками. Ему было желательно нейтрализовать как Ватикан, так и короля. Нужна была также помощь Д"Аннунцио, который мог быть очень опасен в качестве врага. Основной же удачей для Муссолини было то, что либералы, неспособные договориться между собой, больше всего были озабочены личной карьерой и тем, как бы навредить друг другу, и не обращали внимания на готовящийся фашистский переворот. Орландо и Амендола считали, что лучшим решением было бы создание коалиции, в которую вошли бы и фашисты; Нитти, вновь лелеявший надежды стать премьером, пришел к мысли, что союз с Муссолини будет самым лучшим средством обойти его врага Джолитти. Даже некоторые министры из правительства Факты вошли в контакт с фашистами, и через них Муссолини имел возможность узнавать, что о нем говорят в кабинете.

По словам Муссолини, лишь один человек мог бы помешать маршу на Рим – Джолитти. Он уже показал, что готов пустить в ход армию, когда подавил мятеж в Фиуме. Но этот величественный старик, самый старый из итальянских политиков, чье восьмидесятилетие приходилось на 27 октября этого года, не хотел пускаться в утомительное для него путешествие на юг, в Рим, пока не будет абсолютно уверен в том, что король назначит его сформировать правительство. Факта два раза просил его выступить, но он продолжал выжидать, пока не стало слишком поздно – ошибка, о которой Джолитти впоследствии горько сожалел.

16 октября на закрытом собрании фашистских лидеров был согласован план революционного выступления. Бальбо, писавший протокол, был уверен, что на это решение Муссолини подтолкнули другие, но тот утверждал обратное, напирая на то, что даже был вынужден пригрозить продолжать борьбу в одиночку, если никто за ним не пойдет. Вероятно, он боялся, что движение потерпит крах или, по меньшей мере, выйдет из-под его контроля, если он не станет действовать быстро. На следующий день Муссолини сказал избранным журналистам, что совет решил отвергнуть идею коалиционного правительства, так как это оставило бы фашистов в меньшинстве и, следовательно, в бездействии. Но перед широкой аудиторией почти в то же самое время он утверждал в точности противоположное, заставляя политиков теряться в догадках, и тем самым ослабляя возможное сопротивление. Во всеуслышание Муссолини говорил, что не желает никакого государственного поста, а в частном кругу, наоборот, твердил, что фашизм был создан как средство достижения власти – в случае, если бы движение отклонилось от этой линии, он бы сам ликвидировал его.

24 октября на массовом митинге фашистов в Неаполе выкристаллизовался наконец план восстания. Муссолини выступил с речью, обращенной к населению и властям города. На сцене театра Сан Карло, на фоне декораций для оперы «Мадам Баттерфляй», он разъяснял преимущества фашистской политики финансовой экономии и эффективно управляемого законодательства. Еще одну речь он произнес перед боевиками, стянувшимися в Неаполь из всех уголков Южной Италии. Здесь его тон был уже другим: «Либо нас добровольно допустят к управлению, либо мы захватим власть, совершив поход на Рим», чтобы «схватить за горло жалкий класс, все еще пытающийся управлять нами». В этой речи не было никакой маскировки. Прежде чем покинуть город, фашисты разгромили редакции оппозиционных газет. Но даже и после этого правительство – несомненно, из-за нежелания некоторых министров быть исключенными из новой коалиции, в которую должны были войти фашисты, – упустило возможность объявить государство в опасности.

Итальянский и немецкий фашизм, 2003

ВВЕДЕНИЕ... 3

Глава 1. Итальянский фашизм.. 4

Глава 2. Немецкий фашизм... 9

ЗАКЛЮЧЕНИЕ... 14

28 октября 1922 года итальянский король поручил Муссолини формирование правительства. Через неделю в Петрограде открылся IV конгресс Коммунистиче­ского Интернационала. Ведущий деятель конгресса Карл Радек комментировал успех Муссолини после его «похода на Рим» сле­дующими словами: «В победе фашизма я вижу не только механи­ческую победу фашистского оружия, а величайшее поражение социализма и коммунизма после начала эпохи мировой револю­ции». Радек обратился к делегатам конгресса со следующим на­стоятельным предупреждением: «Если наши товарищи в Италии, если социал-демократическая партия Италии не поймет оснований этой победы фашизма и причин нашего поражения, то нам пред­стоит встретиться с длительным господством фашизма» 1 .

Председатель Коммунистического Интернационала Зиновьев исходил из еще более пессимистической оценки положения: «Мы должны уяснить себе, что происшедшее в Италии - не местное явление. Нам неизбежно придется столкнуться с такими же явле­ниями и в других странах, хотя, может быть, и в других формах. Вероятно, мы не можем избежать такого периода более или менее фашистских переворотов во всей Центральной и Средней Евро­пе» 2 .

Через одиннадцать лет эти пророческие предсказания Радека и Зиновьева должны будут исполниться. В Германии пришел к вла­сти Гитлер, во многих других странах Европы возникли сильные фашистские партии. Захват власти итальянским фашизмом 28 октября 1922 года и немецким национал-социализмом 30 января 1933 года можно и в самом деле рассматривать как «величайшие поражения» социализма и коммунизма.

Рассмотрим историю развития фашизма в Италии и Германии.

Раньше, чем в других странах Европы фашизм утвердился в Италии. Здесь он и зародился. Возникновение и рост итальянского фашизма были определены и обу­словлены специфическими экономическими, социальными и поли­тическими проблемами, возникшими уже в 19-м столетии и обост­ренными течением и исходом Первой мировой войны.

Среди больших европейских держав-победительниц Италия была более всех истощена первой мировой войной. Промышленность, финансы, сельское хозяйство находились в отчаянном положении. Нигде не было такой безработицы и нищеты.

Первые фашистские организации возникают в Италии вскоре, по окончании мировой войны.

Хотя Италия испытала в Первой мировой войне ряд тяжких поражений, она была одной из держав-победителей. Италия получила Южный Тироль и Истрию с Триестом, но ей пришлось отказаться в пользу Югославии от далматинского побережья, так­же входившего в ее требования, тогда как Фиуме (Риска) был объ­явлен вольным городом. Общественное мнение Ита­лии возмущенно реагировало на такое решение союзников и на предполагаемую нестойкость итальянского правительства.

Перед лицом этих националистических эмоций итальянское правительство не решилось энергично вмешаться, когда итальянские войска под предводительством поэта Габриеле Д"Аннунцио не выполнили приказа об отходе и 12 сентября 1919 года своевольно оккупировали город Фиуме. В течение 16 месяцев Д"Аннунцио, присвоивший себе титул «начальника», хозяйничал в городе, развив уже тогда все элементы политиче­ского стиля фашистской Италии. Сюда относятся массовые шест­вия и парады его сторонников в черных рубашках под знаменами с изображением мертвой головы, воинственные песни, приветст­вие по древнеримскому образцу и эмоциональные диалоги толпы с ее вождем Д"Аннунцио.

Организация фронтовиков «Боевые отряды» («Fasci di combattimento»), основанная Муссолини в Милане 23 марта 1919 года, при­няла политический стиль Д"Аннунцио за образец. 7 ноября 1921 года Муссолини сумел объединить свое движение в не особенно крепкую партию (Национальную фа­шистскую партию, НПФ, Partito Nazionale Fascista) и за поразительно короткое время организовать мас­совое движение, которое уже в начале 1921 года насчитывало почти 200 000 членов.

Это зависело и от личности самого Муссолини , и от пропагандируемой им идеологии , содержавшей, наряду с национа­листическими, также некоторые социалистические элементы. Идеология и военизированный внешний облик нового движения привлекали, наряду с националистами и бывшими социалистами, главным образом участников войны и молодых людей, видевших в этом необычном движении, столь решительно отвергавшем все прежние партии и намеревавшемся их заменить, единственную еще неиспытанную политическую силу, от которой они ожидали радикального решении не только национальных, но и своих личных проблем. Чем более неопределенно и даже противоречиво звучали требования фашистского движения, тем более они производили эффект.

Еще действеннее, чем программа фашистов, была их политиче­ская тактика , по существу продолжавшая мировую войну граж­данской войной. Представители и исполнители ее предприятий, чаще всего завершавшихся насилиями, были «squadri» («отряды» - итал.), отряды, состоявшие из учеников и студентов, а также бывших солдат итальянских элитных и штурмовых подразделений, arditi («отважные, дерзкие» - итал.).

Правительство и полиция не только не мешало фашистам, но даже поощряло их. Фашизм получает могущественных покровителей в лице Всеобщей конфедерации промышленников и помещичьих союзов.

Вечером 27 октября 1921 года Муссолини отдал приказ собравшимся в Неаполе «скуадри» начать поход на Рим. Хотя чернорубашечники были вовсе не вооружены или недостаточно вооружены, полиция и военные опять не вмешивались.

Правительство имело все возможности быстро и окончательно пресечь путч: достаточно было открыть стрельбу «на четверть часа»» как предлагал королю генерал Бадольо. Но король и его камарилья приняли иное решение: глава партии «шакал» Муссолини был назначен пре­мьер-министром Италии.

28 октября 1921 года Муссолини стал главой правительства, но его положение казалось крайне шатким. Из 535 депутатов парла­мента лишь 35 принадлежали к Национальной фашистской партии, к которой, впрочем, с начала 1923 года присоединилась Националистическая партия. Муссолини пришлось пойти на коалицию, в которую вошли, кроме уже упомя­нутых националистов, также либералы, демократы и «пополари» (popolari – популисты, итал.- «народная партия»).

Парламент­ские союзники фашизма проявили готовность принять (8 ноября 1923 года) так называемый «закон Ачербо» (legge Acerbo). По это­му закону любая партия, набравшая на выборах наибольшее число голосов, но не менее 25%, получала две трети мест в парламенте. На выборах 5 апреля 1924 года фашисты вместе с либералами, выступавшими общим списком с ними, получили почти две трети всех мест и теперь бесспорно гос­подствовали в парламенте. Впрочем, этот успех на выборах был достигнут прежде всего с помощью террористических мер и благо­даря финансовой поддержке со стороны промышленного объеди­нения «Конфиндустрия».

Власть Муссолини основывалась, с одной стороны, на поручен­ной ему королем должности главы правительства (capo del governo), а с другой - на подчиненной ему как «вождю фашизма» (duce del fascismo) единой фашистской партии с ее милицией и многочис­ленными зависящими от нее организациями.

2 октября 1925 года были учреждены фашистские корпорации , соединявшие работодателей и работников, что положило конец свободе профсоюзного движения. В стране создавались 22 корпорации (по отраслям промышленности). В составе каждой из них находился представитель фашистских профсоюзов, предпринимательских союзов, фашистской партии. Председателем каждой из 22 корпораций стал “сам” Муссолини; он же возглавил министерство корпораций. Закон предоставил корпорациям определение условий труда (рабочее время, заработная плата) и разрешение трудовых споров (забастовки запрещались и подавлялись).

Установление корпоративного строя позволило Муссолини разделаться с парламентом, с тем, что от него осталось. Вместо него была создана “палата фашистских организаций и корпораций”. Члены ее назначались Муссолини.

За этим в начале ноября 1925 года последовали «высшие фашистские законы», расширившие власть главы правительства за счет парламента, который был отныне полностью подчинен исполнительной власти.

Дальнейшими законами были распущены городские собрания де­путатов, отменена свобода собраний и объединений, свобода печа­ти и были уволены политически неблагонадежные служащие.

“Чрезвычайные законы” следовали один на другим:

Þ они запретили профессиональные союзы (за исключением огосударственных фашистских) и политические партии (за исключением одной фашистской);

Þ они восстановили смертную казнь за “политические преступления”;

Þ они вводили чрезвычайную юстицию (трибуналы) и административную (внеусадебную) высылку;

Þ коммунистическая партия была объявлена вне закона;

Þ органы местного самоуправления упразднялись: на их место встали назначенные правительством чиновники (подеста).

Всякое новое усиление террора провоцировалось обыкновенно каким-нибудь «покушением», «заговором» и т.п. В ноябре 1926 года за попытку совершить покушение на жизнь Муссолини был убит на месте 15-летний мальчик. Тотчас последовала волна арестов, смертных приговоров и т. д.

В начале 1928 года был установлен новый избирательный закон, по которому «большой фашистский совет» составлял перед выборами единый список кандидатов, а избиратели могли только принять или отвергнуть его в целом. Таким образом парламентская система в Италии была окончательно заменена диктатурой.

Власть и влияние монархии, армии и церкви в значительной степени сохранились. Они вообще не были отождествлены с фа­шизмом, но были, несомненно, его союзниками.

Считалось, Муссолини отвечает перед королем, так даже писалось в законах, но никто и не верил и меньше всего король. Какие бы то ни было упоминания об ответственности дуче не рекомендовались. За этим следила жандармерия.

Итальянский и немецкий фашизм, 2003 СОДЕРЖАНИЕ ВВЕДЕНИЕ 3 Глава 1. Итальянский фашизм. 4 Глава 2. Немецкий фашизм 9 ЗАКЛЮЧЕНИЕ 14 Список литературы: 15 ВВЕДЕНИЕ 28 октября 1922 года итальянский король поручил Муссолини формирование правительства. Через неделю в Петрограде открылся IV конгресс Коммунистического Интернационала. Ведущий деятель конгресса Карл Радек комментировал успех Муссолини после его «похода на Рим» следующими словами: «В победе фашизма я вижу не только механическую победу фашистского оружия, а величайшее поражение социализма и коммунизма после начала эпохи мировой революции». Радек обратился к делегатам конгресса со следующим настоятельным предупреждением: «Если наши товарищи в Италии, если социал- демократическая партия Италии не поймет оснований этой победы фашизма и причин нашего поражения, то нам предстоит встретиться с длительным господством фашизма»1. Председатель Коммунистического Интернационала Зиновьев исходил из еще более пессимистической оценки положения: «Мы должны уяснить себе, что происшедшее в Италии - не местное явление. Нам неизбежно придется столкнуться с такими же явлениями и в других странах, хотя, может быть, и в других формах. Вероятно, мы не можем избежать такого периода более или менее фашистских переворотов во всей Центральной и Средней Европе»2. Через одиннадцать лет эти пророческие предсказания Радека и Зиновьева должны будут исполниться. В Германии пришел к власти Гитлер, во многих других странах Европы возникли сильные фашистские партии. Захват власти итальянским фашизмом 28 октября 1922 года и немецким национал-социализмом 30 января 1933 года можно и в самом деле рассматривать как «величайшие поражения» социализма и коммунизма. Рассмотрим историю развития фашизма в Италии и Германии. Глава 1. Итальянский фашизм. Раньше, чем в других странах Европы фашизм утвердился в Италии. Здесь он и зародился. Возникновение и рост итальянского фашизма были определены и обусловлены специфическими экономическими, социальными и политическими проблемами, возникшими уже в 19-м столетии и обостренными течением и исходом Первой мировой войны. Среди больших европейских держав-победительниц Италия была более всех истощена первой мировой войной. Промышленность, финансы, сельское хозяйство находились в отчаянном положении. Нигде не было такой безработицы и нищеты. Первые фашистские организации возникают в Италии вскоре, по окончании мировой войны. Хотя Италия испытала в Первой мировой войне ряд тяжких поражений, она была одной из держав-победителей. Италия получила Южный Тироль и Истрию с Триестом, но ей пришлось отказаться в пользу Югославии от далматинского побережья, также входившего в ее требования, тогда как Фиуме (Риска) был объявлен вольным городом. Общественное мнение Италии возмущенно реагировало на такое решение союзников и на предполагаемую нестойкость итальянского правительства. Перед лицом этих националистических эмоций итальянское правительство не решилось энергично вмешаться, когда итальянские войска под предводительством поэта Габриеле Д"Аннунцио не выполнили приказа об отходе и 12 сентября 1919 года своевольно оккупировали город Фиуме. В течение 16 месяцев Д"Аннунцио, присвоивший себе титул «начальника», хозяйничал в городе, развив уже тогда все элементы политического стиля фашистской Италии. Сюда относятся массовые шествия и парады его сторонников в черных рубашках под знаменами с изображением мертвой головы, воинственные песни, приветствие по древнеримскому образцу и эмоциональные диалоги толпы с ее вождем Д"Аннунцио. Организация фронтовиков «Боевые отряды» («Fasci di combattimento»), основанная Муссолини в Милане 23 марта 1919 года, приняла политический стиль Д"Аннунцио за образец. 7 ноября 1921 года Муссолини сумел объединить свое движение в не особенно крепкую партию (Национальную фашистскую партию, НПФ, Partito Nazionale Fascista) и за поразительно короткое время организовать массовое движение, которое уже в начале 1921 года насчитывало почти 200 000 членов. Это зависело и от личности самого Муссолини, и от пропагандируемой им идеологии, содержавшей, наряду с националистическими, также некоторые социалистические элементы. Идеология и военизированный внешний облик нового движения привлекали, наряду с националистами и бывшими социалистами, главным образом участников войны и молодых людей, видевших в этом необычном движении, столь решительно отвергавшем все прежние партии и намеревавшемся их заменить, единственную еще неиспытанную политическую силу, от которой они ожидали радикального решении не только национальных, но и своих личных проблем. Чем более неопределенно и даже противоречиво звучали требования фашистского движения, тем более они производили эффект. Еще действеннее, чем программа фашистов, была их политическая тактика, по существу продолжавшая мировую войну гражданской войной. Представители и исполнители ее предприятий, чаще всего завершавшихся насилиями, были «squadri» («отряды» - итал.), отряды, состоявшие из учеников и студентов, а также бывших солдат итальянских элитных и штурмовых подразделений, arditi («отважные, дерзкие» - итал.). Правительство и полиция не только не мешало фашистам, но даже поощряло их. Фашизм получает могущественных покровителей в лице Всеобщей конфедерации промышленников и помещичьих союзов. Вечером 27 октября 1921 года Муссолини отдал приказ собравшимся в Неаполе «скуадри» начать поход на Рим. Хотя чернорубашечники были вовсе не вооружены или недостаточно вооружены, полиция и военные опять не вмешивались. Правительство имело все возможности быстро и окончательно пресечь путч: достаточно было открыть стрельбу «на четверть часа»» как предлагал королю генерал Бадольо. Но король и его камарилья приняли иное решение: глава партии «шакал» Муссолини был назначен премьер-министром Италии. 28 октября 1921 года Муссолини стал главой правительства, но его положение казалось крайне шатким. Из 535 депутатов парламента лишь 35 принадлежали к Национальной фашистской партии, к которой, впрочем, с начала 1923 года присоединилась Националистическая партия. Муссолини пришлось пойти на коалицию, в которую вошли, кроме уже упомянутых националистов, также либералы, демократы и «пополари» (popolari – популисты, итал.- «народная партия»). Парламентские союзники фашизма проявили готовность принять (8 ноября 1923 года) так называемый «закон Ачербо» (legge Acerbo). По этому закону любая партия, набравшая на выборах наибольшее число голосов, но не менее 25%, получала две трети мест в парламенте. На выборах 5 апреля 1924 года фашисты вместе с либералами, выступавшими общим списком с ними, получили почти две трети всех мест и теперь бесспорно господствовали в парламенте. Впрочем, этот успех на выборах был достигнут прежде всего с помощью террористических мер и благодаря финансовой поддержке со стороны промышленного объединения «Конфиндустрия». Власть Муссолини основывалась, с одной стороны, на порученной ему королем должности главы правительства (capo del governo), а с другой - на подчиненной ему как «вождю фашизма» (duce del fascismo) единой фашистской партии с ее милицией и многочисленными зависящими от нее организациями. 2 октября 1925 года были учреждены фашистские корпорации, соединявшие работодателей и работников, что положило конец свободе профсоюзного движения. В стране создавались 22 корпорации (по отраслям промышленности). В составе каждой из них находился представитель фашистских профсоюзов, предпринимательских союзов, фашистской партии. Председателем каждой из 22 корпораций стал “сам” Муссолини; он же возглавил министерство корпораций. Закон предоставил корпорациям определение условий труда (рабочее время, заработная плата) и разрешение трудовых споров (забастовки запрещались и подавлялись). Установление корпоративного строя позволило Муссолини разделаться с парламентом, с тем, что от него осталось. Вместо него была создана “палата фашистских организаций и корпораций”. Члены ее назначались Муссолини. За этим в начале ноября 1925 года последовали «высшие фашистские законы», расширившие власть главы правительства за счет парламента, который был отныне полностью подчинен исполнительной власти. Дальнейшими законами были распущены городские собрания депутатов, отменена свобода собраний и объединений, свобода печати и были уволены политически неблагонадежные служащие. “Чрезвычайные законы” следовали один на другим: . они запретили профессиональные союзы (за исключением огосударственных фашистских) и политические партии (за исключением одной фашистской); . они восстановили смертную казнь за “политические преступления”; . они вводили чрезвычайную юстицию (трибуналы) и административную (внеусадебную) высылку; . коммунистическая партия была объявлена вне закона; . органы местного самоуправления упразднялись: на их место встали назначенные правительством чиновники (подеста). Всякое новое усиление террора провоцировалось обыкновенно каким-нибудь «покушением», «заговором» и т.п. В ноябре 1926 года за попытку совершить покушение на жизнь Муссолини был убит на месте 15-летний мальчик. Тотчас последовала волна арестов, смертных приговоров и т. д. В начале 1928 года был установлен новый избирательный закон, по которому «большой фашистский совет» составлял перед выборами единый список кандидатов, а избиратели могли только принять или отвергнуть его в целом. Таким образом парламентская система в Италии была окончательно заменена диктатурой. Власть и влияние монархии, армии и церкви в значительной степени сохранились. Они вообще не были отождествлены с фашизмом, но были, несомненно, его союзниками. Считалось, Муссолини отвечает перед королем, так даже писалось в законах, но никто и не верил и меньше всего король. Какие бы то ни было упоминания об ответственности дуче не рекомендовались. За этим следила жандармерия. Католическая церковь получила по Латеранскому договору, заключенному в феврале 1929 года, даже больше власти и влияния, чем прежде. Наряду со значительными государственными дотациями она выговорила себе далеко идущие права вмешательства и контроля в области воспитания и семейной жизни. (Следует отметить основные черты итальянского фашизма. Прежде других определилась тенденция «вождизма», единоличной диктатуры. Уже закон 1925 года “О полномочиях главы правительства” делал премьер-министра неответственным, не зависящим от парламента. Его коллеги по министерству, его министры превратились в простых помощников, ответственных перед своим главой; они назначались и смещались по воле последнего. В течение многих лет (до 1936 года) Муссолини занимал 7 министерских постов одновременно. Закон 1926 года “О праве исполнительной власти издавать юридические нормы” предоставил “исполнительной власти“, то есть тому же главе правительства, право на издание “декретов - законов”. При этом никакой грани между «законами», оставшимися компетенцией парламента, и «декретами-законами» проведено не было. Вторая быстро выявившаяся тенденция касалась фашистской партии: она стала составной частью государственного аппарата. Партийные съезды были отменены, равно как и всякие формы партийного «самоуправления». Большой совет фашистской партии состоял из чиновников по должности и по назначению. Председателем совета являлся глава правительства. Совет ведал конституционными вопросами, обсуждал важнейшие законопроекты, от него исходили назначения на ответственные посты. Устав партии утверждался королевским декретом; официальный руководитель партии («секретарь») назначался королем по представлению главы правительства. Провинциальные организации партии руководились назначенными сверху секретарями: состоявшие при них директории имели совещательные функции, но даже членов этих директорий назначали указом главы правительства. Третья тенденция может быть определена словом террор. Фашистский режим не может иначе держаться, кроме как средствами массового подавления, кровавыми расправами. Соответственно с этим определяется значение полиции, точнее тех многих полицейских служб, которые были созданы при режиме Муссолини. Помимо общей полиции существовали: “организация охраны от антифашистских преступлений” (ОВРА), “особая служба политических расследований”, “ добровольная милиция национальной безопасности” Противники режима находились под наблюдением специальной тайной полиции; вновь учрежденные специальные суды приговаривали их к длительным срокам заключения или к интернированию на отдаленные острова. Для осуждения не требовалось никаких иных мотивов, кроме подозрения в “политической неблагонадежности”. Национальные меньшинства были также подвергнуты тяжелым притеснениям; но евреев, которых в Италии было очень мало, сначала не трогали. Лишь в 1937-1938 годах, в процессе сотрудничества с национал-социалистской Германией, начали осуществлять антисемитские акции, подпавшие под осуждение нюрнбергских законов. Итальянские фашисты, в рядах которых, во всяком случае в раннем периоде, были также лица еврейского происхождения, не убили ни одного еврея. Проповедуемый Муссолини «расизм» не имел биологической окраски. Неотъемлемым свойством фашистской диктатуры является внешняя экспансия. Муссолини заявлял претензии на то, чтобы “возродить Римскую империю”. Фашистская Италия требовала себе некоторые французские земли (Савойя, Ницца, Корсика), претендовала на Мальту, пыталась захватить остров Корфу, надеялась установить господство над Австрией (до союза с гитлеровской Германией), готовилась к захвату Восточной Африки. В осуществление этой программы, удалось захватить слабую, отсталую Абиссинию (1936 г.), оккупировать Албанию (1938г.) В июне 1940 года Италия - партнер Германии и Японии по антикоминтерновскому пакту - объявила войну Франции и Англии. Спустя некоторое время она напала на Грецию. Итальянская фашистская пресса наполнилась обещаниями скорой великой афро-европейской Римской империи. Конец был совсем не таким. Глава 2. Немецкий фашизм «Немецкий фашизм», при всех общих чертах, значительно отличается от «первоначального», итальянского фашизма - отличается своими причинами, структурой и, не в последнюю очередь, своими последствиями. Подобно итальянской фашистской партии, Национал-социалистская рабочая партия Германии (Nationalsozialistische Deutsche Arbeiterpartei, НСДАП) также возникла в условиях экономического и общественного кризиса послевоенных лет. Впрочем, она выросла в массовую партию лишь в годы мирового экономического кризиса. Муссолини пришел к власти всего лишь через три года после основания своей партии, но ему понадобилось для ее развития и укрепления еще шесть лет; между тем Гитлер смог захватить власть лишь через 13 лет, но затем, пользуясь этой властью, сумел в течение шести месяцев устранить все враждебные ему или соперничавшие с ним силы. Таким образом, история роста НСДАП существенно отличается от развития фашистской партии в Италии. Несомненно, это объясняется разными условиями, в которых находились эти партии. Три обстоятельства способствовали установлению фашистской диктатуры в Германии: а) монополистическая буржуазия нашла в ней желанный выход из острой политической ситуации, созданной экономическим кризисом; б) мелим буржуазия и некоторые слои крестьянства видели в демагогических обещание гитлеровской партии осуществление надежд на смягчение экономических трудностей, вызванных ростом монополий и усугубленных кризисом; в) рабочий класс Германии - и это едва ли не главное оказался расколотым и поэтому разоруженным: коммунистическая партия была недостаточно сильна, чтобы остановить фашизм помимо и против социал- демократии. В 1929 году разразился экономический кризис. Уровень промышленной продукции понизился почти наполовину, а безработных стало 9 млн. человек. Народные массы переходили на сторону компартии. На выборах 1930 года она получила 4,5 млн. голосов - на 1 300 000 человек больше, чем в 1928 году. Предвидя опасность фашистского переворота, Коммунистическая партия Германки предложила левым силам, особенно социал-демократам, объединиться в едином антинацистском фронте. Предложение было отвергнуто. Социал- демократические лидеры объявили, что не окажут сопротивления Гитлеру, если тот придет к власти «легальным путем» - соблюдение конституционной процедуры: выборы, поручение составить правительство и пр. На выборах в рейхстаг, состоявшихся в августе 1932 года гитлеровцы получили 13 млн. голосов - далеко не большинство. Они пытались поправить дело в ноябре, но неожиданно, за какие-нибудь два-три месяца, потеряли 2 млн. избирателей. В то же время компартия завоевала 600 тыс. новых голосов. За нее голосовало 6 миллионов избирателей. Результаты ноябрьских выборов были неожиданными для монополистических хозяев Германии. И хотя на выборах в рейхстаг 6 ноября 1932 года НСДАП потеряла 34 места и оказалась в кризисе, который мог бы привести к ее упадку, по инициативе руководящих деятелей германской крупной промышленности и сельского хозяйства и при поддержке некоторых политиков из окружения президента фон Гинденбурга был свергнут рейхсканцлер фон Шлейхер и было образовано коалиционное правительство во главе с Адольфом Гитлером. Сразу же после назначения Гитлера рейхсканцлером был распущен рейхстаг и объявлены новые выборы. В последовавшей за этим избирательной борьбе национал-социалисты могли не только использовать пожертвования промышленников - излившиеся теперь мощным потоком - но и без стеснения эффективно использовать свою позицию силы. Для этого они располагали средствами - государственной властью и партийной армией, к тому же наполовину принявшей государственный характер. В Пруссии двумя приказами (11 и 22 февраля) 40000 штурмовиков и эсэсовцев были включены во вспомогательную полицию. 17 февраля Геринг потребовал от них безжалостно преследовать политических противников, применяя огнестрельное оружие. В ночь поджога рейхстага (27 февраля 1933 года), в котором обвинили коммунистов, были арестованы тысячи коммунистических активистов по заранее составленным спискам. Днем позже эта беспримерная волна арестов была задним числом «легализована» так называемым «Распоряжением рейхспрезидента о защите народа и государства», вследствие чего потеряли силу важнейшие права, гарантированные Веймарской конституцией. Тем самым члены КПГ были фактически поставлены вне закона, хотя их партия могла еще принять участие в выборах в рейхстаг 5 марта. Она получила 81 место, но 13 марта ее мандаты были аннулированы. Государственная власть фашистской Германии сосредоточилась в правительстве, правительственная власть - в особе “фюрера”. Уже закон 24 марта 1933 г. разрешал имперскому правительству, не испрашивая санкций парламента, надавать акты, которые «уклоняются от конституции». Августовский закон 1934 года уничтожал должность президента, а его полномочия передавал “фюреру”, который одновременно оставался главой правительства и партии. Ни перед кем не ответственный, «фюрер» пребывал в этой роли пожизненно и мог назначить себе преемника. Рейхстаг сохранялся, но только для парадных демонстраций. Иногда - в демагогических и внешнеполитических целях - гитлеровцы проводили «народные опросы». При этом заранее объявлялось, что всякий, кто воспользуется правом голосовать тайно, будет считаться «врагом народа». Как и в Италия, в Германии были уничтожены органы местного самоуправления. Деление на земли, а соответственно с тем земельные ландтаги, упразднялось “во имя единства нации”. Управление областями поручалось чиновникам, которых назначало правительство. Формально не отмененная Веймарская конституция прекратила свое действие. Свойственные империализму процессы нашли в гитлеровском рейхе свое законченное выражение. Тесная и непосредственная связь существовала здесь между партией, государством, монополиями - экономическими гигантами типа “Фарбениндустри”, авто гиганта “Круппа” и др. Законом 27 февраля 1934 года в Германии учреждались хозяйственные палаты - общеимперская и провинциальные. Во главе их были поставлены представители монополий. Палаты имели важные полномочия в деле регулирования экономической жизни. Результаты сказались быстро: средняя продолжительность рабочего дня выросла с 8 до 10-12 часов тогда как реальная заработная плата составляла в 1935 году всего только 70% от зарплаты 1933 года. Соответственно с тем происходил рост прибылей монополий: доходы Стального треста, например, составляли 8.6 млн. марок в 1933 году и 27 млн. в 1940 году. Используя правительственную власть, хозяйственные палаты проводили искусственное картелирование, в результате которого мелкие предприятия поглощались крупными. Крестьяне и торговцы, ремесленники и кустари, ожидавшие от фашизма экономических благ, были обмануты: ни земли, ни кредита, ни отсрочки долгов они не получили. В стране развертывалась настоящая травля коммунистов. Начиная с 1933 года тысячи членов КПГ были брошены в тюрьмы и концентрационные лагеря. Коммунисты погибали в застенках и при “попытках к бегству”. Вскоре наступила очередь всех других партий, включая буржуазные. Право на существование получила одна только нацистская партия. Профессиональные союзы трудящихся Германии были распущены, средства этих союзов конфискованы. Используя опыт Италии, гитлеровцы создали свои собственные «профсоюзы», в которые насильно загоняли людей. Нацистская партия стала частью правительственной машины. Пребывание в рейхстаге и на государственной службе связывалось присягой на верность “национал социализму” Центральные и местные органы фашистской партии имели правительственные функции. Решения съездов партии получали силу закона. Партия имела особое устройство. Члены партии должны были беспрекословно подчиняться приказам местных “фюреров”, которых (как и в Италии) назначали сверху. В непосредственном подчинении партийного центра находились палаческие «штурмовые отряды» (СА), охранные отряды (СС) и некоторые особые воинские части, укомплектованные фанатичными сторонниками Гитлера. Особое мести в системе репрессивного аппарата заняла тельная полиция - гестапо, располагавшая огромным аппаратом, значительными средствами и неограниченными полномочиями. Как и в Италии, мы видим здесь не одну полицию, а несколько. Гестапо подчиняется правительству. Штурмовики и эсэсовцы - партии. Одна полиция следила за другой, и ни одна не доверяла другой. Наряду с политическими противниками системы, сопротивление которых никогда не было полностью сломлено, мероприятия национал-социалистских террористических органов были прежде всего направлены против меньшинств. В первую очередь это касалось, конечно, евреев, которые стали жертвами клеветы, бесправия, были исключены из «национального сообщества», ограблены, подвергнуты преследованиям и в конце концов уничтожены. Преследование евреев национал-социалистами проводилось разными учреждениями, разными методами и оправдывалось разными мотивами. Самые заметные, хотя и не обязательно самые важные действия предпринимались при этом вполне открыто активистами партии и подчиненных ей учреждений; они претендовали на выражение «воли народа», не имея для этого оснований, так как большинство населения было пассивно: бойкот еврейских торговцев, врачей и адвокатов, объявленный 1 апреля 1933 года, сожжение в Берлине и в других университетских городах «антинемецких сочинений» 10 мая 1933 года «хрустальная ночь» - погром 9 ноября 1938 года, когда были разбиты стекла и разграблены еврейские магазины, а также разрушены почти все синагоги,- сверх того 26000 евреев было отправлено в концентрационные лагеря и был убит 91 человек еврейского происхождения. Еще важнее этих и многих других безобразий, не только терпимых, но провоцируемых и проводимых национал-социалистами, были сотни антисемитских законов, постановлений и дополнений, опять-таки часто мотивируемых «волей народа», которую представляли сами национал-социалисты. С первых дней власти гитлеровцы стали готовиться к «большой войне», которая должна была обеспечить германской нации господство над всем миром. Односторонне, при благожелательном отношении США, Англии и Фракции, Германия разрывает Версальский договор и создает колоссальную военную машину. В 1939 году Гитлер отдал приказ о начале военных действий против Польши. Вторая мировая война началась. ЗАКЛЮЧЕНИЕ Итак, государственный строй, политические режимы фашистской Италии и гитлеровской Германии обнаруживают больше сходства, чем различий. Недаром Муссолини признавал: ”Фашизм и национал-социализм есть два параллельных течения в истории”. В сравнении режимов в Италии и Германии можно установить сущность фашизма. Фашизм является плодом кризиса либеральной системы, который поражает в особенности мелкую буржуазию. Фашизм приходит к власти благодаря союзу, тактическому и противоречивому, между крупными частными интересами и широкими секторами средних классов. Фашизм у власти приводит к усилению капиталистических структур и ускоряет процесс экономической концентрации. Эта эволюция сопровождается реструктуризацией социального организма благодаря обработке масс, созданию аппарата, физического и психологического террора, действиям всемогущего, национального вождя и засилья единственной партии, которая представляет собой самое эффективное орудие, с помощью которого старый правящий класс пытается морально компенсировать экономически ущемленную мелкую буржуазию. Велика и роль личности в истории становления тоталитарных режимов, которые навязывают свою идеологию, концентрируют военное производство, развитие экономики за счет использования террора. Список литературы: 1. Белоусов Л.С. «Муссолини: диктатура и демагогия» Изд-во «Машиностроение». М., 1993 2. Бессонов Б. Фашизм:идеология и практика. М. , 1985. 3. Буханов В. «Гитлеровский «новый порядок» в Европе и его крах 1939- 1945 гг.». Изд-во Уральского университета. Екатеринбург, 1994 4. Випперман Вольфганг Европейский фашизм в сравнении. 1922-1982 / Пер. с нем. А. И. Федорова. Новосибирск: Сибирский хронограф, 2000 5. Галактионов Ю. В. Германский фашизм как феномен первой половины XX века: отечественная историография 1945-90-х годов. - Кемерово: Кемеровский государственный университет, 1999
Для добавления страницы "Итальянский и немецкий фашизм" в избранное нажмите Ctrl+D

Фашизм представляет собой социально политическое движение, которое было распространенно в некоторых европейских странах в первой половине XX века.

Сущность фашизма

Фашизм своеобразная форма тоталитаризма, основой которой является расовая нетерпимость, неоспоримая авторитетность вождя, тотальный террор, ксенофобия по отношению к «чужим» национальным группам, существование единственной массовой тоталитарной партии, при помощи которой поддерживается идеология режима.

В истории мировой политики фашизм стал настоящим феноменом, его зарождение и распространение не поддается никакому логическому объяснению. Ценности фашизма представляют собой абсолютнейший антипод всем существующим нормам демократии.

Следует отметить, что зарождение фашизма не носило стихийный характер. Мотивы такого режима впитывались не одним немецким поколением. Существенную лепту в образования фашизма внесли культурные деятели XIX века О. Шпенглер, Ф. Ницше, Г. Гегель, И. Фихте.

Одни из них были одухотворены идеей поиска сверхчеловека , другие пытались воссоздать величие Римской империи в Германии. Философы и писатели фактически создали благоприятную почву для фашизма и подготовили к этому нацию.

Фашизм в Италии

Колыбелью фашистского режима заслуженно считается Италия. Причиной зарождения подобного течения, которое со временем переросло в форму государственной власти, стали результаты Первой Мировой войны.

Первично выступая на стороне Тройственного союза, после перелома в военных действиях, Италия перешла на сторону Антанты, однако полноценным победителем не считалась и была ущемлена в правах на репарации. Метания итальянцев на фронте вызывали насмешку со стороны, как членов Антанты, так и Тройственного союза.

Национальная гордость жителей Италии была задета и как нельзя вовремя, реабилитировать ее поспешил Б. Муссолини со своей организацией «Союз борьбы». Лидер итальянского фашизма не преследовал цели поработить народы, внушая итальянцам об их превосходстве, он желал воссоздать Римскую Империю.

В октябре 1922 года Б. Муссолини со своей армией захватил власть в Италии, а спустя два года официально закрепил ее путем абсолютной победы на выборах. Итальянский фашизм представлял собой синтез идей марксизма ленинизма о равности классов, и позиций И. Фихте о превосходстве наций, поэтому носил более либеральный характер по сравнению с немецким фашизмом.

Фашизм в Германии

Для Германии было характерным одно из ответвлений фашизма нацизм. Если в Италии фашистское движение образовалось, то в Германии достигло своего рассвета.

Немецкие фашисты руководились принципами превосходства арийской нации и необходимости поработить или физически уничтожить представителей других этносов, которые, по мнению немцев, значительно отставали в своем развитии. Основной миссией немецких фашистов, во главе с фюрером Адольфом Гитлером, было установление мирового господства и «нового порядка» в мире.

Обязанности выплачивать репарации победителям Первой Мировой войны значительно подорвали государственный бюджет Германии, жители государства жили в постоянной нищете не имея никакой социальной защиты. Это стало причиной того, что программа фашистов была весьма одобрительно принята народом.

В течение нескольких лет после победы Гитлера на выборах, нацизм обрел небывалую популярность среди населения. Идеология фашизма была поддержана молодежью, представители которой со временем будут фанатически применять ее на практике на фронтах Второй Мировой войны.